Секс и книга / Садомазохистская любовь между доминированием и нарциссизмом в стихах поэтессы Патриции Вальдуга
Патриция Вальдуга родилась в Кастельфранко Венето в 1953 году и является одной из величайших итальянских поэтесс нашего времени. Образованная, красивая женщина с теневым обаянием, она переводила Малларме, Селин, Валери, Мольера, Кантора, Шекспира. В 1988 году основал журнал Поэзия и в течение года она была директором. Дебютировал со сборником Медикамента в 1982 г., за которым последовали, среди прочего, Там искушение , Женщина боли , Реквием , Переулок неизлечимых , Сто катренов и других любовных историй и оба трогательных поэтических послесловия он посвятил Последние стихи эта коллекция Книга похвалы Джованни Рабони, выдающемуся поэту и литературному критику, умершему в 2004 году, с которым Валдуга был связан с 1981 года, несмотря на разницу в возрасте более двадцати лет.
Смотреть! Скажи, умоляй: Помилуй ...
Или я подвешу тебя к потолку за руки.
Скромнее: Жалко!
Теперь отмените здесь. Я сказал: отменить!
Детка, если хочешь исцелить,вы должны научиться искусству повиновения.
*
Не корчить такое лицо, придурок ...
Перестань себя обожать, обожай меня!
Вниз, на колени, как раскаивающийся.
Хочешь еще пощечину ... а?
Я твой господин
И я могу то, что не может любовь.
В коллекции Урок любви (Einaudi, 2004) Валдуга демонстрирует динамику садомазохистских отношений, которые, среди очень сложных рифм и семеричных схем, демонстрируют всю безжалостность и плотскую реальность жестокого и нарциссического желания. Главные герои - мужчина и женщина, две лирические личности, чередующиеся в череде мадригалов безупречного формального совершенства в сильном напряжении с грубым и яростно выразительным содержанием, за которым следует третья часть, краткая теоретическая трактовка поэзии любви и любовь к поэзии.
Мужское «я» коллекции отдает приказы женщине, как если бы они были наказанием, с желанием силы и удовольствия унижая ее хрупкое «я», заставляя ее просить о пощаде и поклоняться ей, вместо того чтобы поклоняться самой себе, как будто удовлетворение ее удовольствия и ее эго было единственным спасительным решением, чтобы исцелить ее от самой себя (Дитя, если ты хочешь исцелить, ты должен научиться искусству повиновения). Взбешенный наготой любовника, он глубоко унижает самобытность, которую он так старательно создал своим языком, то есть словами и своей поэзией (Я исправлю твою красоту для тебя / [...] маленькая девочка, сука, которая рифмуется, / которая возвышает себя, чтобы стать возвышенной). Казалось бы, преследуя ее, мужчина хочет утвердить свое превосходство, которое, кажется, ставит под сомнение поэтический талант женщины. Но это насилие нужно ей самой, ее волнует каждое слово, произнесенное ее палачом (Он не пропускает ни одного слова / и все, что он говорит, меня волнует ...), постоянно разделяемый на восторг и унижение.
Тогда насилие становится раскрепощающим, оно похоже на медленное восприятие себя, почти мистическое прекращение, в котором, наконец, обретается покой: внутренний покой ... вечный покой, - говорила она. Но всегда остается подозрение, что эти нелегкие любовные объятия, медленное исчерпание слов и желаний, больше, чем урок любви, есть не что иное, как урок поэзии.
Джулиана Альтамура
Здесь вы можете прочитать предыдущую встречу с колонкой, Секс и книга / Тереза и Изабель, плотская страсть и запретная любовь между сокрытием и гомосексуализмом.
